Угнал немецкий самолет и вернулся на родину
Михаил Девятаев совершил побег, который стал одним из самых известных за всю историю войны. Он и девять военнопленных захватили немецкий бомбардировщик «Хейнкель–111» и улетели на родину.
С начала февраля 1945 года небо было полностью затянуто, и вдруг 8 февраля появилось солнце.
Михаил подумал: «Или сегодня, или никогда».
Собрали группу из десяти человек: четверо из них знали, что они сегодня будут убегать, двое не знали, что сегодня, но знали, что побег готовится. Еще четверо не знали ничего — им просто стало страшно, когда убили конвоира: они поняли, чтó с ними может случиться, если они здесь останутся.
Девятаев выбрал именно «Хейнкель», потому что немцы заправляли его топливом утром, днем и вечером, а также прогревали моторы — это был личный самолет командующего авиасоединением.
Но до недавнего времени документов, подтверждающих побег, Александр Михайлович обнаружить не мог. Были протоколы допросов, но в НКВД могли написать любые донесения, это не доказательство.
— Я долго их искал, но ничего не было. И только несколько месяцев назад обнаружил сообщение генерал-полковника Белова, командующего 61-й армией, в одной из частей которой приземлился самолет.
В последней строке было написано: «Перелетел немецкий бомбардировщик “Хейнкель-111”, с десятью русскими на борту. Советский летчик, старший лейтенант. Разбираемся, расследуем».
Михаил и другие бежавшие из плена попали в фильтрационный лагерь как офицеры, которые нарушили закон. Смершевцы пытались понять, сколько нужно времени, чтобы освоить немецкий бомбардировщик, на котором улетел Девятаев. «Минимум полгода. А если это будет летчик-истребитель, то это вообще отдельная история…» — говорили им. «Хейнкель-111» — тяжелый, многотонный самолет, и первая мысль у смершевцев: или кто-то другой сидел за штурвалом, или Девятаева готовили немцы.
Александр Михайлович в начале 2000-х пытался понять, как его отцу удалось справиться с управлением. Он выяснил, что «Хейнкель-111» — это средний бомбардировщик, который создавался еще и как тяжелый ночной истребитель, поэтому навыки летчика-истребителя здесь были приемлемы. Но ведь его экипаж должен составлять пять человек, а пилотировал один Девятаев.
— Самый простой ответ мне дал недавно ушедший из жизни Герой Советского Союза генерал-полковник Николай Тимофеевич Антошкин.
«— Вот вы скажите мне, как? — спрашивал я.
— Шесть месяцев подготовки.
— Ну вы же знаете, что у отца не было этих шести месяцев.
— Саша, ну у тебя отец — великий летчик…»
— Как он это сделал — это и есть уникальный подвиг. Не будем говорить, что он был слаб и избит, и что сил у него было меньше, чем у подростка. Это уже не имеет значения, потому что его подвиг — единственный, такого больше не будет. Я называю его эллинистическим.
Подвиг твой бессмертен
Вернувшись после демобилизации на Родину, Алексей Очкин окончил ВГИК и стал кинорежиссёром киностудии «Мосфильм». Вместе с Григорием Чухраем, в качестве второго режиссёра, он снимал легендарный фильм «Сорок первый».
Проявил себя Алексей Яковлевич и как писатель. Его перу принадлежат книги «Непобеждённые» (1968), «Иван — я, Фёдоровы — мы» (1973), которая в первой редакции называлась «Вошедшие в бессмертие», пьеса «Старая яблоня», повесть «Суровые люди» и многие другие произведения.
livelib.ru
Книга Алексея Очкина «Иван — я, Фёдоровы — мы».
narod.ru
Могила Алексея Очкина на Миусском кладбище.
Сейчас здесь ежегодно проводятся памятные мероприятия благодаря поддержке со стороны главы района Марьина Роща Екатерины Анатольевны Игнатовой
А первым, кто привлёк внимание общественности к подвигам Алексея Яковлевича Очкина, был теперь уже тоже вошедший в бессмертие Сергей Валентинович Звягин, создатель и руководитель Комитета по сохранению памяти героев подвига самопожертвования
К сожалению, 28 июня 2018 года Сергей Валентинович тоже ушёл из жизни, причём ещё совсем нестарым человеком. Ему был всего 61 год. Сейчас его дело продолжают Сергей Павлович Романовский и руководитель Проекта «Почётный караул» Алексей Игоревич Царёв.
3 сентября 2020 года именно их усилиями на территории школы № 1065 района Южное Бутово, где проживал Алексей Яковлевич Очкин, была открыта мемориальная доска. Так что у школьников будет теперь прекрасный пример для подражания — наверное, за всю историю человечества людей с такой уникальной судьбой, как Алексей Яковлевич Очкин, наберётся очень и очень немного. Не исключено, что его случай вообще уникален.
Курская дуга: и снова в бой…
Вернувшись в строй, Алексей Очкин снова оказался в своей 112-й дивизии, которая вошла в состав 2-й танковой армии Центрального фронта, созданного на базе Донского фронта.
2 марта 1943 года началось наступление на Севск, который в течение восьми часов удерживали головорезы 4-го стрелкового полка «Русской освободительной народной армии» (в дальнейшем 29-я ваффен-гренадёрская дивизия СС) Бронислава Каминского. И хотя предатели были окружены и уничтожены, операция, задуманная Ставкой с целью разгрома немецкой группы армий «Центр», всё-таки захлебнулась.
27 марта 1943 года немцам удалось вернуть Севск под свой контроль. Примерно половина занятой советскими войсками территории была оставлена. Так образовался выдвинутый на запад центральный участок Курской дуги.
Именно в этот драматический момент истории, в бою за деревню Романово Хомутовского района Курской области, примерно в 20 км южнее Севска, 26 марта 1943 года Алексей Очкин повторил подвиг Александра Матросова.
Фото из архива
Немецкий ДЗОТ.
В ходе Курской битвы 112-я стрелковая дивизия освободила Рыльск, за что 31 августа 1943 года получила почётное наименование «Рыльской», и во второй половине сентября вышла к Днепру севернее Киева. Назначенный начальником артиллерийской разведки дивизии, Алексей Очкин 23 сентября со своими разведчиками с ходу форсирует Днепр и одним из первых захватывает плацдарм на его правом берегу в районе села Ясногородка, восточнее посёлка Дымер, но попадает в окружение и получает тяжёлое ранение в ногу и контузию — да такую, что приходит в себя… в полевом морге, заваленный окоченевшими трупами (!).
Фото из архива
Форсирование Днепра.
Он выбирается на свет и пугает до обморока одну из санитарок. К счастью, у второй нервы оказались покрепче, и она бежит за врачами. В Дарницком полевом пересыльном госпитале врачи решают ампутировать Очкину конечность. Но он отказывается от операции, угрожая медикам оружием. После этого он прошёл 17 госпиталей и выздоровел лишь на серных источниках в Джалал-Абаде в Киргизии.
Штурм Берлина и любимая актриса Гитлера
С лета 1944 года гвардии капитан Очкин, опять вернувшись в строй, воюет в элитной части — гвардейской истребительно-противотанковой бригаде Резерва Главного Командования.
Он участвует в Висло-Одерской операции и штурме Берлина. Уже после взятия Берлина за драку с сотрудником УКР «Смерш» Очкину грозили серьёзные неприятности. Спасли его сослуживцы-разведчики, прикатившие к гауптвахте мотоцикл вместе с военной формой арестованного. На этом мотоцикле сбежавший Очкин смог догнать свою часть, шедшую на Прагу.
9 мая находившегося в передовом отряде Очкина снова контузило в бою за Манесов мост. Так он попал в госпиталь 1-го Украинского фронта, располагавшийся в отеле «Ричмонд» в Карлсбаде, где ему разрабатывали руки и ноги после многочисленных ранений.
А в Вене советских офицеров-победителей, в их числе и бравого Алексея Очкина, обучала танцам сама Марика Рёкк — кинозвезда бывшего Третьего рейха, исполнительница главной роли в фильме «Девушка моей мечты», который, кстати, в знаменитой киноленте постоянно смотрел Штирлиц.
Фото из архива
Марика Рёкк – кинозвезда бывшего Третьего рейха.
Почти два десятилетия назад Андрей Очкин лично показал мне уникальное фото Марики Рёкк, на обороте которого рукой звезды написано: «Русскому офицеру Алексею от Марика Рöкк. Wien 25.7.46 г.». Видимо тогда русский офицер и влюбился в кинематограф…
«Отдам жизнь за Родину — ни на шаг не отступлю!»
К началу сентября КП дивизии находился на берегу Волги в 4 км от Мамаева кургана. В повести «Иван — я, Фёдоровы — мы» сам Очкин пишет: «Огромной силой фашисты навалились на оборонявшую центр города дивизию Сараева (10-ю дивизию войск НКВД СССР. — Авт.) и овладели Мамаевым курганом, откуда виден не только весь Сталинград, но просматривался за Волгой и левый пойменный берег.
Фото из архива
Артиллеристы ведут огонь по врагу в Сталинграде.
Истребителей танков вместе со стрелковым полком бросили в обход через Вишнёвую балку на штурм кургана… Раз за разом взбирались бойцы по скользким от крови скатам к вершине… и снова её оставляли. Солдат становилось всё меньше — пополнение, прибывающее прямо с переправы, таяло на глазах. Словно огромная жатка (Жатка — машина для скашивания сельскохозяйственных культур и транспортирования скошенной массы к молотилке комбайна (при прямом комбайнировании) или для укладки скошенной массы в валок (для раздельной уборки) — ред.) спускалась по скатам и безжалостно подряд косила всё на своём пути…
Все пять дней и ночей были Дантовым адом. В последний день штурма, уже к вечеру, оставшиеся в живых всё-таки достигли вершины и закрепились на ней… Обстановка в Сталинграде становилась всё тяжелее, людей всё меньше. Дивизия Сологуба, словно челнок, сшивала прорехи линии фронта: командарм раз за разом бросал её из одного пекла в другое.
После Мамаева кургана дивизия убыла на оборону уже разбитого тракторного завода «Красный Октябрь»… Отбивались из последних сил в чадящих жаром от артобстрелов развалинах, среди искорёженного железобетона и горячего пепла.
В этой обстановке, полностью отрезанный от своих, Алексей Очкин во главе группы бойцов в течение 9 дней оборонял северные цеха завода. 14 октября геройски погиб его совсем юный воспитанник Ваня Фёдоров — оставшись один у разбитого орудия, тяжело раненный в обе руки, он прижал гранату к груди, зубами вырвал чеку и бросился под гусеницы немецкого танка.
С единственным орудием уцелевшие бойцы 524-го полка прорвались на завод. Здесь лейтенант Очкин, которого солдаты прозвали «комдивом», создал боевую группу, вошедшую в историю Сталинградской битвы как «57 бессмертных».
Фото из архива
Красноармейцы в бою в разрушенном заводе «Красный Октябрь» в Сталинграде.
В цехах горели огромные ямы с антифризом, мазут, стены и перекрытия, промасленные станки.
После того как было разбито последнее орудие, Очкин принял решение обороняться на самой кромке обрыва. Внизу на узкой песчаной полосе установили миномёты. Спускались с кручи к Волге и поднимались назад по канатам, свитым из обмундирования убитых и обмоток, по ним же эвакуировали раненых, поднимали боеприпасы, воду и пищу.
